| has abstract
| - Hitler's 1 September 1939 Reichstag speech is a speech made by Adolf Hitler at an Extraordinary Session of the German Reichstag on 1 September 1939, the day of the German invasion of Poland. The speech served as public declaration of war against Poland and thus of the commencement of World War II (Germany did not submit a formal declaration of war to Poland). The first shots of the invasion had been fired at around 4:48 am of September 1, by the battleship Schleswig-Holstein. At 5:40 am Hitler issued a declaration to the armed forces: "The Polish state has refused the peaceful settlement of relations which I desired, and appealed to arms... In order to put an end to this lunacy I have no other choice than to meet force with force from now on." At 11:40 am, the German Supreme Command issued a proclamation to the troops ("Soldiers of the German Army – after all other means have failed – weapons must decide."), and this was followed later in the day by Hitler's speech to the Reichstag, meeting at the Kroll Opera House. Preparations were made – barricades, police – for an expected spontaneous and enthusiastic crowd along Hitler's route to the Opera House. But only a handful of people showed up, and the Berliners were largely apathetic, even grim, and showed no enthusiasm for the war. The speech followed Hitler's usual pattern, starting out slowly and even haltingly, then proceeding in stages to a crescendo of shouted vituperation. Although some statements in the speech were true, overall it was an "astonishing catalog of lies". Hitler misrepresented in detail the course of diplomatic events preceding the invasion: I have also tried to solve the problem of Danzig, the Corridor, etc., by proposing a peaceful discussion... In my talks with Polish statesmen I discussed the ideas which you recognize from my last speech to the Reichstag... there is nothing more modest or loyal than these proposals... These proposals have been refused. Not only were they answered first with mobilization, but with increased terror and pressure against our German compatriots... Poland was not prepared to settle the Corridor question in a reasonable way... I made one more final effort to accept a proposal for mediation... For two whole days I sat with my Government and waited to see whether it was convenient for the Polish Government to send a plenipotentiary or not... Deputies, if the German Government and its Leader patiently endured such treatment Germany would deserve only to disappear from the political stage. But I am wrongly judged if my love of peace and my patience are mistaken for weakness or even cowardice... These proposals for mediation have failed... Hitler then spoke of the Molotov–Ribbentrop Pact, which had been signed just ten days before, on August 23. Although news of the pact had been published in the Soviet Union and had by then widely spread throughout the world, this speech included Hitler's first formal declaration of the Pact: I am happy particularly to be able to tell you of one event... I no longer see any reason why [Germany and Russia] should still oppose one another.... We have, therefore, resolved to conclude a pact which rules out for ever any use of violence between us... Russia and Germany fought against one another in the World War. That shall and will not happen a second time. Hitler justified the German attack by claiming Polish culpability based on (invented) Polish atrocities at Pitschen and other places, including Gleiwitz and Hochlinden, both of these being part of the culmination of Operation Himmler, a false flag operation intended to demonstrate that the Poles had attacked first, the Gleiwitz incident being the most noted. This night for the first time Polish regular soldiers fired on our territory. Since 5:45 a.m. we have been returning the fire, and from now on bombs will be met by bombs. Hitler then declared himself as the "First soldier of the German Reich" (Erster Soldat des Deutschen Reiches), a self-claimed rank, effectively equivalent of Generalissimo. This was a further step in cementing Hitler's position as supreme commander of the German Armed Forces (Oberbefehlshaber der Deutschen Wehrmacht): I am from now on just first soldier of the German Reich. I have once more put on that coat that was the most sacred and dear to me. I will not take it off again until victory is secured, or I will not survive the outcome. William Shirer observed that "Only once that day did Hitler utter the truth. In the end, this once, he would prove as good as his word. But no German I met in Berlin that day noticed that what the Leader was saying quite bluntly was that he could not face, or take, defeat should it come". Eleanor Roosevelt wrote "At 5:00 o’clock this morning our telephone rang and it was the President in Washington to tell me the sad news that Germany had invaded Poland and that her planes were bombing Polish cities. He told me that Hitler was about to address the Reichstag, so we turned on the radio and listened until 6:00 o’clock.... As I listened to Hitlers' speech, this letter kept returning to my mind... how can you say that you do not intend to make war on women and children and then send planes to bomb cities?" (In the speech Hitler promised "I will not war against women and children. I have ordered my air force to restrict itself to attacks on military objectives" (Ich will nicht den Kampf gegen Frauen und Kinder führen. Ich habe meiner Luftwaffe den Auftrag gegeben, sich auf militärische Objekte bei ihren Angriffen zu beschränken.)) The New York Times headline for its front-page report of the speech, after leading with quotes that "Bomb Will Be Met by Bomb" and Hitler's vow to "Fight Until Resolution" of the Polish situation, focused on the order of succession decree. In the speech, Hitler had declared that the order of his succession would be Hermann Göring, then Rudolf Hess, then a successor to be chosen by "the Senate" (den Senat) (although there was no Senate, the Reichsrat (Senate) inherited from the Weimar Republic having been abolished on 14 February, 1934.) This was the first announcement of this order of succession. (This designation of Göring as Hitler's successor remained in effect (re-affirmed by a decree of 29 June 1941) until the Göring Telegram of 23 April 1945, in which Göring attempted to use it to justify seizing control of Germany.) (en)
- Die Rede am 1. September 1939 vor dem Deutschen Reichstag wurde von Adolf Hitler aus Anlass des deutschen Überfalls auf Polen gehalten. In ihr begründete Hitler den Angriff auf Polen, mit dem der Zweite Weltkrieg in Europa begann. Aus der Rede stammt auch das bekannte Zitat „Seit 5 Uhr 45 wird jetzt zurückgeschossen!“ (de)
- Речь Гитлера 1 сентября 1939 года — выступление Адольфа Гитлера на чрезвычайной сессии рейхстага в Кролль-опере. Речь представляла собой публичное объявление войны Польше (официально этого сделано не было), и с этой даты исчисляется начало Второй мировой войны. Первым боевые действия начал линкор «Шлезвиг-Гольштейн» около 4:48 утра 1 сентября. В 5:40 Гитлер выступил перед войсками с прокламацией: «Польское государство отказалось от мирного урегулирования конфликта, как это предлагал сделать я, и взялось за оружие… Чтобы прекратить это безумие, у меня нет другого выхода, кроме как отныне и впредь силе противопоставить силу». В 11:40 Верховное командование Германии издало воззвание к войскам («Солдаты немецкой армии — после того, как все другие средства потерпели неудачу — решение должно принимать оружие»). Само выступление в рейхстаге состоялось несколько позже. Хотя некоторые утверждения были правдой, в целом речь представляла собой «поразительный каталог лжи». Ход дипломатических событий, предшествовавших вторжению, был искажен в деталях. Как всегда, я пытался мирным путём добиться пересмотра, изменения этого невыносимого положения. Это — ложь, когда мир говорит, что мы хотим добиться перемен силой. <...> Таким же образом я пробовал решить проблему Данцига, коридора, и т.д., предлагая мирное обсуждение проблем. <...>В разговоре с польскими государственными деятелями я обсуждал идеи, с которыми вы знакомы по моей последней речи в рейхстаге. <...> Нет на свете ничего более скромного и лояльного, чем эти предложения. <...> Эти предложения были отвергнуты. Мало того, что ответом сначала была мобилизация, но потом и усиление террора и давления на наших соотечественников... <...>Польша не была готова уладить проблему Коридора разумным способом... <...> Я сделал еще одно заключительное усилие, чтобы принять предложение о посредничестве со стороны Британского Правительства. <...> Два дня кряду я сидел со своим правительством и ждал, сочтет ли возможным правительство Польши послать полномочного представителя или не сочтет.<...>Депутаты, если бы Германское Правительство и его Фюрер терпеливо бы сносили такое обращение с Германией, то заслуживали бы лишь исчезновения с политической сцены. Однако не прав окажется тот, кто станет расценивать мою любовь к миру и мое терпение как слабость или даже трусость. <...>Эти предложения о посредничестве потерпели неудачу... — Речь рейхсканцлера А. Гитлера в рейхстаге 1 сентября 1939 г. Далее Гитлер коснулся пакта Молотова — Риббентропа, который был подписан 23 августа, десятью днями ранее. Хотя информация о заключении самого пакта была опубликована в Советском Союзе и успела широко распространиться по миру, эта речь стала первым официальным заявлением Гитлера. Я особенно счастлив, что могу сообщить вам одну вещь. <...> я более не вижу ни одной причины для противостояния между нами [Советская Россия и Германия]. Это мнение разделяют обе наши стороны. Любое противостояние между нашими народами было бы выгодно другим. Поэтому мы решили заключить договор, который навсегда устраняет возможность какого-либо конфликта между нами. <...>Россия и Германия боролись друг против друга в Первую мировую войну. Такого не случится снова. — Речь рейхсканцлера А. Гитлера в рейхстаге 1 сентября 1939 г. Фюрер сообщил о поставленных им перед собой задачах и обосновал необходимость принуждения польского правительства к выполнению требований Рейха проблемой с безопасностью границ: Я предназначен, чтобы решить: первое — проблему Данцига; второе — проблему Коридора, и третье — чтобы обеспечить изменение во взаимоотношениях между Германией и Польшей, которая должна гарантировать мирное сосуществование. Поэтому я решил бороться, пока существующее польское правительство не сделает этого, либо пока другое польское правительство не будет готово сделать это. Я решил освободить германские границы от элементов неуверенности... Вина за нападение Германии была возложена на саму Польшу. Формальным casus belli стала провокация в Гляйвице — сфальсифицированный инцидент, завершавший операцию «Гиммлер» и призванный продемонстрировать, что поляки якобы напали первыми. Прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории. До 5.45 утра мы отвечали огнем, теперь бомбам мы противопоставим бомбы. — Речь рейхсканцлера А. Гитлера в рейхстаге 1 сентября 1939 г. После этого Гитлер объявил себя «Первым солдатом Германского рейха» (нем. Erster Soldat des Deutschen Reiches), самопровозглашенным званием, фактически эквивалентным генералиссимусу. Это стало очередным шагом в укреплении позиции Гитлера как верховного главнокомандующего (нем. Oberbefehlshaber der Deutschen Wehrmacht): Отныне я — первый солдат германского Рейха. Я снова надел форму, которая была для меня дорога и священна. Я не сниму ее до тех пор, пока не будет одержана победа, ибо поражения я не переживу. — Речь рейхсканцлера А. Гитлера в рейхстаге 1 сентября 1939 г. Уильям Ширер в своей книге позднее отметил: «В тот день Гитлер только однажды сказал правду. <…> Своё обещание [не пережить поражения] он выполнил. Но в тот день я не встретил в Берлине ни одного немца, который обратил бы внимание на слова Гитлера о том, что он и мысли не допускал о возможном поражении». Первая леди США Элеонора Рузвельт по этому поводу оставила запись в дневнике: «Сегодня в 5 часов утра у нас зазвонил телефон, и именно президент из Вашингтона сообщил мне печальную новость о том, что Германия вторглась в Польшу и что её самолеты бомбят польские города. Он сказал мне, что Гитлер собирается выступить перед Рейхстагом, поэтому мы включили радио и слушали его до 6 часов… Пока я слушала речь Гитлера, мне всё время вспоминалось это сообщение… как ты можешь говорить, что не собираешься воевать с женщинами и детьми, а потом посылать самолеты бомбить города?» (В своей речи Гитлер пообещал: «…я не буду воевать против женщин и детей. Я приказал, чтобы мои воздушные силы ограничились атаками на военные цели»). Специальный выпуск New York Times, сообщивший о войне на первой же полосе, после цитат о том, что «бомба встретит бомбу» и клятвы «бороться до разрешения» ситуации в Польше, сосредоточился на порядке преемственности. В своей речи Гитлер заявил, что порядок будет следующим: Герман Геринг, затем Рудольф Гесс, затем преемник, который будет избран «Сенатом». Такой порядок оставался в силе до от 23 апреля 1945 года, где Геринг пытался использовать его для оправдания своей попытки взять власть в Германии в свои руки. (ru)
|
![[RDF Data]](/fct/images/sw-rdf-blue.png)
![[cxml]](/fct/images/cxml_doc.png)
![[csv]](/fct/images/csv_doc.png)
![[text]](/fct/images/ntriples_doc.png)
![[turtle]](/fct/images/n3turtle_doc.png)
![[ld+json]](/fct/images/jsonld_doc.png)
![[rdf+json]](/fct/images/json_doc.png)
![[rdf+xml]](/fct/images/xml_doc.png)
![[atom+xml]](/fct/images/atom_doc.png)
![[html]](/fct/images/html_doc.png)
